Зоя Алексеевна Малькова

ГОРДОСТЬ РОССИИ

Давным-давно, в период создания мною академического издательства "Педагогика" довелось вполне неожиданно решать судьбу фундаментального труда по теории и истории школы США Зои Алексеевны Мальковой, от которого отказалось разделявшееся тогда издательство " Просвещение ". Ознакомившись с содержанием книги, сразу же определил главное - неординарность мышления автора, ее компетентность в предмете исследования. Неординарность - в смелой попытке сказать правду о положительном и отрицательном в уникальном опыте школы США, который, как известно, всегда причудливо и противоречиво переплетался с опытом Германии и России. Компетентность - не только в масштабе использования литературы, но прежде всего в личных и незаменимых наблюдениях автора, отлично знакомого с духовной жизнью США. Еще немного - и на моем столе лежал сигнальный экземпляр монографии, отнюдь не утратившей научного значения и поныне. Но вот что примечательно - в отличие от вполне типичного для многих авторов поведения до выхода книги в свет ее автор З. А. Малькова ни разу не звонила мне по поводу и без оного, а тем более не пыталась провести душеспасительную беседу в моем директорском кабинете. Хотя для такой беседы были вполне достаточные основания, ибо я был знаком с этой очаровательной женщиной по многим ветеранским встречам в Москве.

Не скрою, подобному и вполне нормальному для русского человека поведению не удивился еще и потому, что к тому времени был осведомлен и в том, что Зоя Алексеевна Малькова, ставшая впоследствии ученым с мировым именем, всего в жизни добилась упорным, поистине титаническим трудом. Девушка из обычной крестьянской семьи, она в 1939 году поступила в Московский авиационный институт / не знаю, какими словами передать ту романтику, которой была овеяна в годы нашей далекой молодости авиация!/.

А дальше - фронт, куда пошла добровольцем и где служила в знаменитом женском полку истребителей механиком самолетов. И так - непрерывно в боях, как говорится - от звонка и до звонка, в кровопролитных боях с фашистами, в тех суровых испытания, где жизнь и смерть всегда шли рядом.

Знал я и то, что Зоя Алексеевна Малькова после войны окончила Институт иностранных языков имени Мориса Тореза и с 1949 по 1963 год работала учителем английского языка в школе. И этот ее поворот в жизненных ориентирах был отнюдь не случайным - она своими глазами видела обездоленное войной детство и не могла оказаться в стороне от очередной всенародной битвы за будущее страны. Кстати, в многочисленных беседах с нею она всегда вполне искренне выражала, мягко говоря, недоумение, что разоренная войной страна в четыре года ликвидировала детскую беспризорность, а нынешняя отнюдь не голодающая Россия бросила на произвол более четырех миллионов детей!

Нет смысла расширять стандартную биографическую справку и еще раз повторять то, что сказано о ней в разных педагогических справочниках и энциклопедиях. Гораздо важнее то, что я узнал из личных наблюдений и впечатлений от общения с этой поразительной и по красоте, и по нравственному величию женщиной, ибо многие годы, в самых разных и порою непростых ситуациях она оставалась моим верным, надежным и незаменимым другом. Тогда, например, когда мне довелось работать заведующим лабораторией по взаимодействию учреждений культуры и школы под ее руководством как Директора научно-исследовательского института общей педагогики Академии педагогических наук СССР. Можно бесконечно говорить о стиле ее руководства и соответствующих результатах коллектива института в те годы. Мне же представляется существенным отметить ее комсомольский задор в решение других, не связанных с планом проблем.

Моя лаборатория организовала уникальную по масштабам выставку работ учеников художественных школ из разных регионов страны. Пораженные, зрители сетовали лишь по поводу краткосрочности подобной выставки. Был удивлен, что Зоя Алексеевна сразу же предложила сделать экспозицию постоянной. Она не только выделила средства на это дело, равно как и соответствующие помещения, но сама, порою - допоздна засиживалась в институте, развешивая работы детворы.

Своеобразной лакмусовой бумажкой всегда является прелюбопытный момент презентации вами новой творческой работы руководителю научного учреждения. Согласитесь, что в силу тускловатой духовной культуры многих подобных руководителей, зачастую - полуимпотентов в той или иной сфере знания, приходится сталкиваться с показным равнодушием, если - не с плохо скрываемым презрением. Зоя Алексеевна Малькова, напротив, просто сияла непосредственной радостью в такие мгновения. И даже если вас не было рядом с нею, она находила возможность высказать мнение как друг и коллега. Так, после выхода в свет моей новой книги она так высказалась в письме от 1 августа 1986 года: " Считаю, что работаете как небольшой институт эстетического воспитания. Ваш пример убедительно показывает, что в науке нужны не десятки НИИ, а десятки Больших Личностей Вашего типа. Ведь наука превратилась ныне в чиновничью кормушку, а не в Храм Разума и Подвижничества:Нужны не истерические крики на съезде писателей, а прекрасные книги, рассказывающие о великой духовности русского народа, которой следует гордиться. Эта гордость должна вытеснить трепет перед заокеанскими штанами " .

Энтузиазм непреходящей молодости и принципиальность бойца я мог неоднократно наблюдать в поведении Зои Алексеевны Мальковой, когда мы вместе заседали в Диссертационном совете Института повышения квалификации и переподготовки работников народного образования. Нет секрета в том, что многие труды молодых ученых, тем более - неординарных, зачастую вызывают подковерные вздохи и перетягивания каната в ту ил иную сторону - перед окончательным голосованием. Зоя Алексеевна как-то деликатно умела оказываться вне этого коловерчения мелких страстей. Но именно ее слово всегда оказывалось последним и неоспариваемым, что порою определяло и итоги голосования, и будущую судьбу соискателя.

В те дни, когда болезнь стала приковывать эту неугомонную, жизнерадостную женщину сначала - к квартире, а затем и к больничной койке, начались мои почти ежедневные телефонные беседы с нею, главным образом - о публикациях в журнале " Мир образования - образование в мире ". В том самом научно-методическом журнале, непосредственным инициатором создания которого была З.А.Малькова. Беседы, в которых она никогда не отступала от нравственных принципов подлинного бойца за раз и навсегда избранный социалистический идеал, в которых она никогда не допускала ни одной фальшивой или же недоброжелательной ноты в оценке работ коллег по цеху.

Русские женщины - ученые, которыми всегда особо гордится Отчизна, не знают возраста. Но жизнь есть жизнь, и в небытие неожиданно уходят лучшие из лучших, те, кто всем своим бытием определяет порыв, а точнее - прорыв в будущее. Именно им суждено не мистическое, но реальное бессмертие в умах и чувствах человеческих. Именно так, точно так подумал я однажды, когда вместо развернутой телефонной беседы услышал вполне неожиданное и спокойное: " Володя, я умираю! ". Это было настолько неожиданно и вопиюще-несправедливо, что даже не успел осмыслить непривычность, неожиданность обращения ко мне этой гордой, сдержанной женщины. Но уже через несколько часов ее действительно не стало. Но лишь - физически, ибо подвижники духа навсегда остаются в строю, вместе с живыми.