Сергей Образцов

Голодной послепобедной зимой 1946 года для меня, студента Всесоюзного государственного института кинематографии единственным способом пополнить скудный студенческий паек, отнюдь не являвшийся существенным подспорьем к столь же мизерной пенсии по инвалидности была работа сценариста на студии "Диафильм". Студия эта, приютившаяся среди капустных полей в Лужниках, выпускала самые разнообразные по содержанию диафильмы, от учебных до развлекательных ( для малышей ). Непристижная с точки зрения большого искусства, она давала многим не только средства к существованию, но и преотличную стилистическую выучку, ибо текст к каждой ленте должен был быть предельно выразительным, образным, лаконичным и экспрессивным одновременно. Но главное она как форма журналистской мобильной профессии предопределяла встречи и беседы со многими действительно уникальными деятелями культуры России советской поры. Благодаря систематической работы над сценариями мне довелось общаться с такими подлинно русскими интеллигентами, как Н.Н.Бурденко, академики И.Грабарь и А. Бах. Много вечеров довелось мне провести в скромной, по-спартански обставленной гостиной академика Владимира Образцова, всемирно известного автора теории проектирования станций и узлов на железных дорогах. Понимая мои мучительные попытки разобраться в сути математически выраженных технических идей, он порою делал перерыв и приглашал на чашку чая. Однажды он с грустью заметил: "А вот мой сын - неудачник! Ведь такие способности к черчению и нате вам - в куклы стал играть!".

Позднее я работал с Сергеем Владимировичем Образцовым над его статьей для задуманного мною сборника "Эстетическое воспитание в семье", кстати, дважды выходившим миллионными тиражами. Он вновь и вновь просил рассказать об этом эпизоде. Сергей Владимирович посмеивался, а его всегда суровое, сосредоточенное лицо высвечивалось какой-то детской незащищенностью. Никогда мне, пожалуй, не доводилось встречать такого выразительного лица. Словно он видел реально, как в скорбные минуты прощания с ушедшим из жизни отцом говорил с ним, не произнося не единого слова.

С начала тридцатых годов, еще мальчишкою, бегал на спектакли театра Образцова на Тверской, стараясь не пропустить ни одного представления, на котором в руках волшебника куклы начинали жить, смеяться и оценивать все происходящее вокруг. Не случайно, наверное, "руководители культуры", восторгаясь Сергеем Образцовым, не без опаски воспринимали каждое его новое произведение. "Обыкновенный концерт" переименовали в "Необыкновенный концерт", усматривая "аллюзии" в самом бесхитростном спектакле. И так же не случайно любимой аудиторией художника всегда были дети, зрители непосредственные и удивительно сложные, сердца которых еще не очерствели, в души которых еще не закрался холод равнодушия, людских пороков.

Высказывая в беседах со мною интереснейшие соображения о природе игры, куда более значимые, чем "открытия" модных психологов, он давал и свое понимание доминанты в системе эстетического воспитания детей. Такой доминантой он считал дрампедагогику, активное включение ребенка в театрализацию, в художественную игру, развивающую и укрепляющую прирожденные и благородные способности, нравственное всесилие которой мастер подвижнически демонстрировал в течение десятилетий.

Понятие "дрампедагогика", впервые введенное в научный обиход Сергеем Образцовым, воспринималось и пропагандировалось мною сугубо теоретически. Одухотворенным же воплощением ее являлся он, великий кудесник, постигший тайны нашего вечного детства. Помню, как однажды Сергей Владимирович пригласил посмотреть свое любимое детище - Музей кукол в новом помещении театра. Пришел с маленькой дочуркой, ибо упустить такую сказочную возможность было бы грешно.

Вскоре я оказался вне таинственного игрового поля, окутавшего непроницаемой завесой и Сергея Образцова, и девочку, до обидного мгновенно забывших обо мне. Они жили особой жизнью в кукольном Зазеркалье, перенеслись в иную реальность, творить которую вместе с детьми мо только он, навсегда оставшийся ребенком.

Погожим весенним, прохладным утром я проводил творческую дискуссию в коллективе Центрального детского театра кукол. И вдруг какое-то неведомое дуновение смело с мест всех актеров, заставило разойтись по рабочим местам, по гримуборным. Некоторые пошли к главному входу в театр. Из машины вышел престарелый мастер, который по традиции появлялся утром в храме дрампедагогики. Я спросил его о самочувствии, сказал что-то об его бодрости и свежести. Сергей Владимирович посмотрел на меня - и одним выражением лица нарисовал, да, да - именно нарисовал неумолимый и вместе с тем оптимистичный ответ. Поныне слышу непроизнесенное им: "Вот, прощаюсь! Пусть будут удачливы все дети! Ведь в них - единственный смысл..."