Тамара Дмитриевна Полозова

Жанр критической статьи о педагогическом произведении /если в нем есть реальная необходимость в новых условиях информационной цивилизации, что мне представляется весьма проблематичным/ предопределен позицией рецензента, его исходными теоретическими посылками и символом веры, и соответственно - его отношением к содержанию анализируемого труда, безотносительно к масштабности и характеру обсуждаемых проблем. Именно поэтому стараюсь избегать подобных выступлений в прессе, предпочитая общетеоретическое рассмотрение причин, характера и провидимых последствий глобального кризиса школы. Об этом неоднократно писал на страницах нашего журнала, ибо убежден, что представители клубной деятельности во всех ее формах - педагоги в высшем, истинном значении слова. Отрицая институт школы, обосновывая идею дешколизации как закономерность новой эпохи, распрощавшейся с идеалами и иллюзиями Просвещения, не считаю нравственно - обоснованным судить с подобной позиции огромный поток теоретической и учебно - методической литературы по педагогике, в том числе - и по литературному образованию. Не взял бы на себя и смелость говорить о новом учебном пособии "Русская литература для детей" под редакцией Т.Д.Полозовой для студентов средних педагогических учебных заведений, выпущенным таким серьезным издательским центром, как "Aсademia" и рекомендованным Министерством общего и профессионального образования.

В противном случае мне пришлось бы обосновывать еще и еще раз мысли об исчерпанности литературы как учебного предмета, о необходимости ее интеграции с другими сферами научного знания /подчеркиваю - интеграции, а не подмене какой - либо другой столь же архаичной дисциплиной типа словесности/,о назревшей задаче преодоления крайней архаики педагогических технологий в так называемом литературном образовании детей, которые, за редким и счастливым исключением в деятельности тонко и трепетно чувствующих и веление времени, и своеобразие нынешней детворы учителей, практически не работают. Мысли, для развития которых данное пособие как итог прошлого накопленного педагогического опыта дает достаточное основание, но которые вряд ли стоит еще и еще раз повторять в журнале, многократно выступавшем по актуальным проблемам образования

Но еще большее основание оно дает всем нам остановиться и задуматься о том, что происходило и что происходит сейчас с нами и постараться найти в хаосе социального разложения те нравственные примеры, которые укрепляют веру в неодолимость России, ее духовности .Для тех, кто прошел рядом с Тамарой Дмитриевной Полозовой длительный путь творческих баталий, исчисляемый уже не одним десятилетием, в обычном учебном пособии проступает нечто большее, чем реальный материал для критических упражнений эрудитов, то сверхсодержание, которое предопределено ею не только как редактором новой книги, но и основным автором. Полагаю, что привлеченные ею молодые литераторы, учителя и филологи, согласятся с подобной оценкой, тем более что и задолго до них она щедро и бескорыстно дарила творческие замыслы и идеи не одной генерации педагогов - исследователей, составляющих ныне ее школу.

Читаю еще и еще раз новую книгу Тамары Дмитриевны Полозовой - а предо мной словно голографическое изображение возникает образ удивительно красивой русской женщины, наделенной едва ли не всеми человеческими талантами, и прежде всего теми, которые типичны, существенны для русской интеллигенции ХХ века как абсолютно неповторимого и самобытного социального явления. Ее жизнь - символ эпохи со всеми ее свершениями и трагическими противоречиями, обладающий сокровенным нравственным смыслом. Не постигнув его, не поймешь ни творчества Т.Д.Полозовой, ни жизненности ее педагогической школы. Я не помню ни одного фальшивого звука, который она бы издала даже в самых трудных, порою - трагических обстоятельствах, продала бы убеждения - во имя достижения цели - любыми средствами либо за чечевичную похлебку дешевой популярности и жизненной комфортности.

Не скрою - нет ничего более значимого для меня, чем стремление разобраться в "хитринке" человека, в том, что предопределяет его духовную доминанту, соединив внутренним взором все разрозненные, порою - быстротечные впечатления о многогранном, порою - вполне неординарном общении с ним. Наверное, сама Тамара Дмитриевна и не предполагает, что мое первое знакомство с нею состоялось отнюдь не на теоретических конференциях по эстетическому воспитанию, но в клубе Московского университета, где в отличном и знаменитом тогда, в послевоенные годы среди меломанов студенческом хоре всегда звучал ее звонкий, по весеннему свежий голос задорной солистки, исполнявшей и популярные песни наших композиторов и классические романсы. И лишь через многие годы узнал,что в школьные годы она выступала как солистка перед ранеными бойцами в Кинешме, где однажды ей даже посчастливилось выступить вместе со знаменитым Полем Робсоном, певцом - гражданином, старательно игнорируемым нынешними законодателями средств массовой информации. Но есть духовные и непреходящие ценности, которые никогда и никому не удастся вытравить из памяти народной, в том числе - и то, что значили для нашей страны, для нас - ее фронтовых бойцов в грозные военные годы молоденькие русские девчата, полуголодными встававшие к станкам и учившиеся вперемежку с изнурительными сельскохозяйственными работами или дежурствами в госпиталях. Неоднократно спрашивал ее - что же помогало им как типичным представителям целого поколения все выдержать и не утратить ни оптимизма, ни гуманизма? Она всегда лаконично отвечала : вера в добро, неизменное чувство товарищества, коллективизм, воспитываемый и у октябрят, и у пионеров, и у рядовой поросли действительно героического комсомола, искренняя и неизменная тяга к возвышенному и к полной самоотдаче во имя счастья Родины.

Все приметы времени легли как тень на ее жизнь и в ее трагической ипостаси, о чем она никогда/подчеркиваю - никогда за многие десятилетия/ не делилась со мною, хотя я был преотлично осведомлен, что на ее пути в ряды коммунистов стал типичный для эпохи доносчик - завистник, из легиона тех серых крыс, имена которых до сих пор наши правозащитники и либералы таят как величайшую тайну за семью печатями и которые почти всегда предопределяли нашу судьбу. Он услужливо сообщил в "органы" то, что сама Т.Д.Полозова и не скрывала - о репрессированном отце, и о чем она не вещала громогласно и тогда, когда изменилась политическая конъюнктура - об аресте отца в 1937 году. Менялись времена и люди - но неизменными оставались те духовные принципы, которые привил дочурке выдающийся краевед тридцатых годов, автор многих публицистических статей и очерков в "Литературной учебе" М.Горького по проблемам краеведения, того учебного предмета, который сегодня вновь воскресает в нашей школе как "региональный компонент" образования детворы. Незадолго до ареста он подарил шестилетней дочурке библиотечку молодого комсомольца, так объясняя этот необычный по современным временам подарок: "Земская школа мне привила любовь к книге...Учитель мало виновен в безуспешности попыток заниматься родиноведением, которое было порочно в существе своем, родины то у нас и не было, а было лишь место рождения...Наша жизнь щедро восполняет этот пробел. Советская школа не только должна привить любовь к книге, что само собой разумеется. Дать вполне и всесторонне грамотного социалистического человека, в чем прямая обязанность школы, тоже еще не все. Надо дать нашей родине опытного труженика и мастерски умеющего реализовать свои знания борца. Вот здесь то и точки соприкосновения с краеведением... Изредка не мешает, чтобы сильнее ощущать и полнее ценить современное, заглядывать и в мрачное прошлое : вот каким оно было - детство папы и мамы, да и вся - то жизнь, которой жила в прошлом наша родина. От папы. Дм.Шевалдин."

Думаю, что сказанного вполне достаточно, чтобы объяснить феномен Т.Д.Полозовой, тот впечатляющий факт, что и теперь, в период господства социального абсурда и чудовищного натиска на наше образование, на нашу детвору лжепророков разных рангов вплоть до вершин властной пирамиды, она спокойно, с подлинно пророческим даром повествует о великой русской литературе как решающем факторе сохранения нашей государственности, о тех святых ее созидателях, которые с древнейших времен сказаний и летописей до уникальной советской литературы и ее классиков стали для миллионов и миллионов подрастающего поколения самых разных периодов /в том числе и для детворы последнего, позорного для России десятилетия/. Откройте любую страницу ее книги - и вы отчетливо услышите ту мужественную полемику с мощным хором недоброжелателей русской культуры, который заполонил все основные средства электронной информации и приобрел весьма изощренный, коварный опыт в деле пропаганды национального нигилизма. Она, словно былинная героиня русской истории, вступает с ними в единоборство : восстанавливая "прочерки" в программах, вновь и вновь называя все те славные имена русских писателей, которые верой и правдой служили детству, развитию национального самосознания великого и безмерно доброго, долготерпеливого, многострадального народа. Там, где в литературном образовании уже успели поработать, словно носороги в цветнике, полудикие "реформаторы", она смело восстанавливает все неистребимо - живое в духовной культуре России разных эпох. Трудно переоценить остроту оружия, которое она дает молодым учителям, подготавливая их к выбору самостоятельного идейного и нравственного пути.

Понимая литературу как проявление духа русского народа на разных этапах его многотысячелетнего бытия, Т.Д.Полозова стремится дать широкий и обоснованный/естественно, в соответствии с жанром учебного пособия/ экскурс в движние самой истории, и притом - не в нынешнем ландринно - "элитарном" варианте, прописываемом потомками вчерашних прачек и конюхов, но в соответствии с идеалами Радищева, Карамзина, Белинского, Герцена и Огарева, Писарева и Веселовского. Как мне думается, она практически нащупывает ту неизбежную интеграцию литературы, всеобщей и отечественной истории, истории культуры, о которой я уже сказал. Здесь абсолютно несущественны отдельные просчеты, скажем - предельно абстрактные характеристики разных направлений духовной культуры России /так, утверждение, что каждое литературное объединение начала века "имело свою творческую программу; что все они выражали свое оценочное эстетическое и нравственное отношение к действительности. Все они, следовательно, в определенности художественных образов передавали свое представление о ценностных свойствах действительности"/утверждение, которое легко экстраполировать на любое направление любой, самой древней эпохи!/. Существенно иное - органическая взаимосвязь фактов истории, биографий писателей, народных движений и характеристики образного самосознания русского народа, которая поможет будущему учителю преодолеть чересполосицу фактов, дат, эпох, персоналий и выработать цельное и незыблемое как сама истина миросозерцание, более того - веру в историческую значимость русского народа и его призвание.

Никак и никогда не могу отделаться от ассоциативного слияния знакомой мне по самым разным жизненным ситуациям и духовным битвам Т.Д.Полозовой со "Свободой на баррикадах" Эжена Делакруа. Полагаю, что это - не преувеличение, ибо всю сознательную жизнь она ведет за собой по завету отца отряды учительства на борьбу за ребенка, за уважение к нему, против недопустимости примитивного его истолкования. Прекрасно понимая объективные возрастные ограничения круга чтения ребенка, она вместе с тем показывает весьма зыбкое значение всех возрастных рекомендаций казенной педагогики. Четко разделив понятия детской литературы и литературы для детей/ как мне представляется, столь обоснованно - впервые в науке/, она и ее естественные соавторы и ученики неопровержимо показывают на широком историческом и педагогически - экспериментальном фоне как уникальное значение детского литературного творчества, способного рождать истинные жемчужины словесности, так и игнорируемый в педагогической практике "массовой школы" неисчерпаемый потенциал ребенка - читателя /на ранних стадиях - слушателя/. Полагаю, что здесь были бы уместны масштабные исторические экскурсы, показывающие, что и раньше ребенку посильна была великая, классическая литература, в мире которой он пребывал при определенных благоприятных социальных условиях с раннего детства, да и теперь он может неизмеримо больше того, что получает в изжившей себя школе просвещенческого типа. Сделав шаг в данном направлении, Т.Д.Полозова естественно перешла бы как к новой дидактике эпохи информационной цивилизации, так и к отработке современных, нетрадиционных педагогических технологий, также учитывающих новое информационное поле ребенка.

Охват материала в книге - почти энциклопедический, что имеет особое значение для тех региональных средних педагогических учебных заведений России, которые по воле неуемных реформаторов оказались в "библиотечном вакууме". Здесь уместно доброе слово по поводу эрудиции многоопытного автора и воспитателя воспитателей в течение многих десятилетий, дающего им возможность приобщения к первоисточникам, от Ветхого Завета до Токмаковой. Отмечу иной, более ведомый именно мне аспект : глубоко личностное отношение Т.Д.Полозовой к таким классикам литературы для детей, как А.П.Чехов и М.Горький, А.Платонов и М.Пришвин, В.Михалков и Л.А.Кассиль, А.Л.Барто и С.П.Алексеев.... Не выдам секрета, сказав, что именно Т.Д.Полозова всегда была их /равно и многих других писателей/ добрым другом и пропагандистом среди учительства. В отличие от тех псевдоинтеллигентов, которые на наших глазах уже успели поменять не единожды символ веры и не знают ныне, от чего следует поскорее и повыгоднее отречься, Т.Д.Полозова - поборник незыблемой веры в непреходящие ценности русской литературы для детей, в том числе - и литературы легендарного советского периода. Таков еще один предметный нравственный урок, который она дает молодой поросли нашего учительства трудом, являющимся плодом многих лет поисков, наблюдений, раздумий. Более того - всем целостным образом русского ученого, для которого эстетическое суждение всегда есть глубочайшее и органичное выражение личной и неколебимой этики. Той, которой она неизменно верна.