Георгий Константинович Жуков

У каждого солдата победоносной войны был свой Жуков. И каждый седой ветеран из последних катастрофически редеющих батальонов участников этой войны встречался с живой легендой века. Встречался и я: сначала - московский ополченец под Ельней, затем - офицер-пулеметчик прославленной мужеством советских воинов 62 - 8 Гвардейской Сталинградской армии. Попробуйте нас убедить, что это наши вымыслы, фантазии.

О Жукове мы, московские ополченцы, впервые услышали под Ельней, когда сибирские войска, поражавшие выучкой и спокойствием, дали предметный урок победно маршировавшим покорителям Европы. Наверное, кому-то и посчастливилось увидеть под Ельней Жукова. Но все уже тогда чувствовали его рядом. А слухи и солдатские байки о маршале, как правило, касались его поистине фантастических полководческих дарований, его справедливого суворовского отношения к солдату - пахарю войны.

Второе мое общение с Жуковым было куда более реальным. После разворота войск в Изюм-Барвенковской операции в июле 1943 года, после форсирования Северского Донца полки Восьмой гвардейской залегли. Наступление захлебнулось, и каждая утренняя атака вслед за длительной и мощнейшей артподготовкой ни к чему не приводила. Тысячи бойцов словно исчезали в зарослях кукурузы, в мареве пожаров, в нестерпимой зыби всеобщего тления. Как всегда, заговорили о мощной линии немецких дотов, о зарытых в землю танках, о другой столь же привычной чертовщине войны.

И вдруг в наших окопах перед очередной атакой появились тыловые службы, лощеные штабные офицеры, даже юркие старшины, которых мы всегда отождествляли с неизменным, в веках прославленным украинским борщом и со столь же неизменными, дорогими нам "ста граммами".

"Жуков! Жуков приехал! - понеслось от солдата к солдату. Нашлись "очевидцы", которые якобы видели, как маршал прямо под обстрелом палкой гнал службы второго эшелона на передовую

Если бы кто-либо из вас, моих дорогих читателей, мог хотя бы с малой толикой документальной достоверности представить, как после приезда Жукова рванулись еще в одну утреннюю атаку дивизии, которые до Дня Победы никто и никогда уже не мог остановить. Дивизии генерала Василия Чуйкова!

Совсем недавно от военных авторитетов узнал, что Жукова в те дни завершения Изюм-Барвенковской операции на нашем участке фронта не было. Но я этому не поверил - вопреки фактам. Как не поверил и своим глазам, когда в конце 1947 года лицом к лицу столкнулся с ним в Одессе, на даче, где дружно приютилась в то время съемочная группа моего отца, работавшая над фильмом " Миклухо-Маклай ". Маршал, резиденция которого как командующего Одесским военным округом находилась по соседству, шел с отцом по песчаной дорожке.

Если человеку дано превратиться в недвижимый столб, то именно это и произошло со мной. "Что, сдрейфил, солдат ?" - спросил Жуков, явно думая о чем-то, относящемуся к другим измерениям. До сих пор по ночам мысленно проговариваю достойный ответ человеку, которого видел и которого знает каждый русский солдат. Ведь Жуков для всех нас был и Знаменем, и Надеждой, и Маршалом общей Победы